Маэстро Листопад. «Ачинская газета», Сергей Кардаш.

Маэстро Листопад.

И даже после 10-летнего перерыва город встретил его с распростертыми объятиями. Минут за пятнадцать до открытия выставки зал внезапно ожил голосами, зашумел…У каждой картины стояли зрители. А после того, как пролились речи собратьев-художников и всех, кто желал высказаться, книга на столике с его альбомами наполнилась отзывами за какой-то час.

            Едва попадаешь на сотканную из сочных красок и ярких чувств орбиту Сергея Врублевского, как в тебе вдруг начинает «плескаться» до сих пор любимый всеми Тухмановский напев «Как прекрасен это мир…» И кажется, что ты снова, как в детстве, бездумно бежишь босиком по росе навстречу солнцу, поляне, речке. Навстречу простой радости и настоящему непридуманному счастью.

            Его мир фантастически прекрасен. Неважно, что он пишет: сонный Енисей в бледных снегах декабря у замерзающего моста-динозавра. Или озорную огненно-оранжевую полянку огоньков на горном склоне после ливня. Или окутанный прозрачным туманом, ещё не проснувшийся весенний лесок из сказки… Всюду он безоглядно раскрывает по-детски восприимчивую душу, живущую безотчетным любованием родимой землею.

            Независимо от жанра – пейзаж это или натюрморт – его картины призывно зовут в лучезарный мир ещё живой природы. Они буквально трубят о её божественной красоте. По всем меркам, часовня на Караульной горе с видом на город – расхожий сюжет. Но художник подает его не в унылом урбанистическом ключе измотанной бешенными темпами души. Он видит все как восторженный певец своего города. И сразу все меняется. Все встает на свои места. Однажды наконец-то настигается единственно созвучное художнику состояние природы, возникает непривычный, именно авторский ракурс, вызревает цветовое решение… И вот льется на нас с небес радужная благодать света и синевы. И сияет, как новенькая, омытая только что пролившимся дождем часовня с золоченым куполом за ярко-зеленым пригорком с бело-желтыми кляксочками цветков. И белый, яркий город в отдалении тоже купается в этой благодати, обновляясь, меняя жесткость на доброту.

            Сергей Врублевский преодолел одну за другой все ступени роста: Суриковское училище, стажировку у мастеров суперкласса на творческих дачах, выставки в России и за рубежом, вхождение в Союз художников… Но свое творческое кредо – уже давно созревшее и народившееся – он обнаружил в стихах Ф. Тютчева:

Не то, что мните

Вы, природа:

Не слепок,

Не бездушный лик-

В ней есть душа,

В ней есть свобода,

В ней есть любовь,

В ней есть язык.

            Ими он открыл свой скромный первый альбом. И ими же через пять лет второй – располневший, многоцветный, солидный. Он не менял взгляды. Напротив: он только укреплялся в них. И совсем недавно в одном новомодном журнале заявил свою немодную позицию: «Природа – могучий художник, и цель искусства – приблизиться к ней».

            После таких заявлений остается одно: пахать и пахать. Причем, талантливо. Что он и делает, а точнее, делал всю жизнь, все время – вне зависимости от творческих деклараций. Он верит, он доверяется природе, он безоговорочно следует за ней как за путеводной звездой. Он трепетно вбирает, впитывает в себя все её движения.

            Неспокойные озера в голубовато-серебристых волнах завораживают прозрачностью и закипающей энергией… Увесистые редкие хлопья на желто-багровый костер бурелома, за которым сплошной стеной чернеют ели, вот-вот закружат первым снегопадом – лишь пологая вершинка светла еще вдали…

            Стоишь вместе с Врублевским у озерной волны, ловишь в ладонь таежные снежинки и чувствуешь, что однажды захватившее художника предгрозовое напряжение стихий не оставляет его до тех пор, пока он не выплеснет нарождающийся перелом на холсте.

            Но благостный покой очаровывает его ничуть не меньше. Здесь ведь тоже движение, только невидимое, внутреннее. Его тихое осеннее утро горит, пылает солнечно-золотой листвой под нежно-бирюзовым небом…

            Смею предположить: Врублевский – мирно воинствующий художник. Не покладая рук, он открывает нам глаза на истинную, непридуманную вещателями всех мастей красоту вокруг нас. Мне кажется, он преднамеренно противопоставляет нашему обыденному, потускневшему в кромешной суете взгляду свой взгляд – пульсирующий, поэтический.

            Именно поэтому так жизненны, так зовущи его набухшие временем изгороди в утренних лучах под запущенной бушующей сиренью, забытые нами тихие речки, в темную гладь которых смотрятся прибрежные дерева под молчаливым небом.

            Награжденный природой и учителями на редкость впечатлительной душой Врублевский способен «заразиться» и зажить любой натурой: от скромного перелеска – до человека. Его немногие портреты многозвучны и мелодичны как сама жизнь. Усталая задумчивость в тихо сияющих трудным счастьем глазах застенчивой Н. Прилепской, за спиной которой бурлит, разбиваясь о валуны синими брызгами, горный поток – как много говорят они о её судьбе! Целые поколения гордых, все переживших россиянок вижу я в благородном профиле русоволосой женщины в русском платке, украшенном розами…

            Не каждому художнику, не каждому мастеру дано так тронуть, так разбередить сердце зрителя. Так проникнуть в него.

«Я надеюсь рисовать также как Вы»

Юля Марченко, 6 «В» класс.

«Спасибо за светлый миг, за радость красок, за счастье ощутить тепло остановленного, а вернее продленного Вашей кистью мгновения – что носит емкое название Жизнь!

Адулова Ф.Х. депутат Ачинского горсовета,

заслуженный врач Российской Федерации.»

Сергей Кардаш, «Ачинская газета», 2 октября 2004 года.